Одна из четырех «К» в формуле навыков 21 века принадлежит креативности: успешные образовательные системы мира включают творческое мышление в ежедневное школьное обучение. «Единственный правильный ответ убивает творчество», — говорит дизайнер Александр Трегуб. Он основатель creative&tech школы Projector для взрослых, а недавно запустил школу креативного мышления Supernova для людей 10–17 лет. Александр считает, что детям не нужен особый подход в обучении, у них просто есть свои интересы, которые нужно учитывать преподавателям. Что такое творчество, можно ли привить хороший вкус детям и какой должна быть школа, чтобы победить ТіkТоk — обо всем этом в эксклюзивном интервью Александра Трегуба.
«Креативность — это смелость создавать новое»
Очень часто школа убивает креативность ребенка. Потому что в школе всегда есть правильный ответ — можно открыть учебник и на последней странице найти его. Но в жизни так не бывает. Я замечаю это в своих взрослых студентах: они живут и верят, что где-то существует правильный способ сделать логотип. А его нет: тысячи дизайнеров делают это по-своему, и половина из них — очень круто. Поэтому главная задача школы Supernova — показать детям множественность вариантов того, как они могут строить свою жизнь, подходить к решению задач, и нет одного правильного стиля или способа.
У стоиков есть четыре добродетели, которые человек должен воспитывать в себе: смелость — первая из них. Я сам знаю, как страшно взять белый лист бумаги и что-то на нем создать. Детям страшно еще больше, потому что в школе им все время напоминают — ты можешь зафейлиться: сделал шаг — фейл. И очень часто путь в школе — это узкий коридорчик правильных осторожных решений. Чтобы по нему идти, не нужна смелость, нужна просто послушность. Впоследствии такие послушные люди умеют одно — ходить строем, но они не умеют создать свой строй. Поэтому я вижу своей большой задачей воспитывать в себе, в своих детях и в учениках смелость. Креативность — это смелость создавать новое. Но творчество требует этических рамок: мы сегодня видим, как креативно и мастерски люди научились уничтожать друг друга. Поэтому креативить нужно для добрых целей. Мир для меня — это паутина творчества: когда ты что-то создал, где-то на этой паутине загорелась лампочка, и смысл жизни человека — чтобы этот свет продолжал гореть. У современных людей часто нет нужды что-то создавать, потому что мы живем в комфортных условиях — у нас все есть, а чего нет — можно купить. Когда приезжаете в европейский город, в его центре обязательно будет красивый величественный собор, и экскурсовод вам расскажет, что строили его 400 лет. Современный человек утратил способность делать проекты на 400 лет. Отсутствие интереса к жизни начинается с того, что человеку нечему служить, нет высшей цели.
«У каждой вещи есть свой сигнал красоты»
Меня очень увлекает вопрос «Что есть красота?» Я вижу это так: некрасивых вещей нет — во всем есть потенциал к красоте. Недавно смотрел классику фантастики — фильм «Чужой», там художник создал невероятно ужасных и мерзких монстров. Но смотришь на них и понимаешь — в этом есть определенная эстетика, это по-своему красиво. У каждой вещи есть свой сигнал красоты, который она излучает, а у зрителя есть рецепторы или некий радар, настроенный ее воспринимать. Родители не могут воспитать хороший вкус у ребенка, если будут линейкой бить по голове и говорить: вот смотри, это красиво, а это нет. Даже среди дизайнеров был такой период: с начала 2000-х мы все ходили по городу и ужасались от страшных объявлений и рекламы в метро. Большинство нормальных людей страдают от безвкусицы в публичном визуальном пространстве. Но сейчас в Европе «маргинальный дизайн» — очень мощный тренд: дизайнеры вдохновляются странной уличной типографикой и создают из этого новый стиль, который кое-где уже доминирует — в Германии, например. Я уверен, что есть люди, которые часами будут смотреть на Мону Лизу и ничего не почувствуют, а кто-то перед этой картиной поймет, что это самое прекрасное, что он видел в жизни.
Есть образы, которые уже набили оскомину — это о так называемой шароварщине. Представим себе, что мы пришельцы с Марса, и нам показывают людей в шароварах, вышиванках, веночках. Если мы смотрим отстраненно, эта одежда ничем не хуже той, которую мы носим сейчас. Но есть определенное ощущение, что в школе это подается навязчиво, агрессивно, и ребенок должен просто беспрекословно верить: шаровары — это очень классно. Я начал интересоваться историей казачества уже во взрослом возрасте — это настоящий украинский героический эпос. Тогда почему нам нравятся викинги и не нравятся наши казаки? Проблема не в шароварах, а в контексте, который вокруг них создали: шаровар было так много, что мы уже не можем воспринимать их объективно. Это подводит нас к понятию внутренней свободы: мы не сможем ценить красоту, если не будем свободными внутри себя. Учителя и школа должны не навязывать, а подталкивать и показывать варианты: вот есть скандинавский эпос, есть украинский эпос, а есть эпос «Властелина колец», «Звездных войн» и другие.
«Задача школы — не запретить ТіkТоk, а быть более интересным местом, чем соцсети»
В педагогике есть такой принцип — присвоение знания. Если пришли и положили перед человеком килограмм информации — это не работает: она не цепляется к тебе. А если ты сам получил знания, завоевал, оно уже твое, ты его присвоил. Мне не нравятся лекции еще до того, как у тебя появились вопросы: ты еще даже не собирался ничего делать, а тебе уже пришли и рассказали, как это сделать. Суть преподавания должна перевернуться: сначала человеку нужно создать проблему, а потом показать пути, как можно эту проблему решить. Идея школы в том и состоит: ты что-то пробуешь, у тебя не получается, ты приходишь к мастеру за советом, он дает тебе подсказку, ты дальше пробуешь. А современная школа устроена наоборот: сначала тебе рассказывают о чем-то, а в конце у тебя есть проблема — экзамен. И получается, что люди учатся, чтобы сдать экзамен. Вряд ли можно почувствовать тягу к сдаче экзамена, зато можно вдохновенно что-то создавать. Мне кажется, что идея проектно-ориентированного обучения суперкрутая: когда тебе не говорят просто учить формулы, а предлагают создать велосипед. И уже для этого нужно разобраться с материалами, окунуться в геометрию и механику, сделать расчеты и т.д. Тогда ребенок заинтересован, работает в команде и понимает, что дисциплины не разделены на отдельные миры, а существуют вместе в каждом приборе и предмете. Задача школы — не запретить ТіkТоk, и даже не конкурировать с ним, задача школы — быть более интересным местом, чем соцсети.
Другая моя претензия к школьной программе — там очень много несвоевременных книг. Ребенок в 10 лет не может понять тех стихотворений Тараса Шевченко, которые ему задают, поскольку у него нет для этого контекста: он не сидел в сорняках, не переживал опыт крепостничества и вообще у него еще не было никакой драмы в жизни. Это может понять взрослый человек. А детям гораздо ближе Шевченко-бунтарь: это же настоящий украинский Джим Моррисон 19 века. Я чувствую, что даже его шапка — это проявление бунтарства, он находил свой провокационный имидж и был настоящим франтом. Вот такой Шевченко значительно ближе современным подросткам.
«Переход в онлайн не уничтожит физический мир, а сделает его лучше»
В школе моей мечты должны быть интегрированы предметы — нет смысла учить отдельно математику, физику, язык. История, например, должна быть инструментом для получения нужных сегодня навыков. Многие люди не могут связать последовательность из нескольких утверждений — у них плохо работают причинно-следственные связи. А история дает фантастический доказательный материал: какие были условия, каким был человек, принимавший решения, что этот человек сделал, и каким был результат. Зная, кто такой Цезарь и в каких условиях он оказался, мы можем играть во множество загадок, что произошло дальше. История должна давать не зубрежку дат, а способность связывать между собой события, причины и последствия. История должна даже не учить, а включать мозг человека — это о логике, психологии и том, как понимать мир. Математика — это часть изобретательского дела, без математики ты не создашь даже стола.
В этой школе не было уроков как единицы обучения: если мне интересно создавать велосипед, я буду заниматься этим не 45 минут и не два часа, а неделю или месяц, пока этот проект меня увлекает. Возможно, школы должны превратиться в мастерские в разных городах, чтобы переезд не влиял на качество образования, а остальные занятия можно проводить онлайн.
Мне нравится онлайнизация школы. Это уже произошло, вернуть назад не удастся. Другой вопрос, что в этом году школы были настолько не готовы к вызовам, что сильно зафейлили, поэтому мы видим волну возмущения родителей относительно онлайн-обучения. Онлайн-формат дает большую гибкость — выбирать, что интереснее ребенку, забыть о расписании занятий — часть уроков могут проходить оффлайн, а часть — в записи. Многие сферы жизни переходят в дистанционный формат: работа, потребление, обучение, досуг. Когда технологии еще больше разовьются, человеку нужна будет небольшая комната и шлем виртуальной реальности, где можно работать, путешествовать, отдыхать, принимать гражданство виртуальных стран и т.п.
Есть мнение, что переход в онлайн уничтожит физический мир. Я наоборот считаю, что это даст толчок нашему физическому миру стать лучше: большая часть площадей в городах сегодня — это коммерческая недвижимость, офисы и стоянки. И все это станет ненужным в будущем мире, тогда как потребность людей проводить время хорошо и качественно никуда не денется. Это прекрасная возможность построить больше парков на тех местах, где сейчас стоянки и офисы. А если город не создаст эти природные оазисы, то зачем мне жить в таком неудобном пространстве: если работа и школа у меня дистанционные, тогда можно выбрать для жизни любой другой город мира.
