В школу № 168 на Оболони в Киеве мы с фотографом приехали 11 марта — на следующий день все школы закроют на карантин, который затянется до конца весны. Но мы еще об этом не догадываемся и пришли сделать репортаж об одной из самых инклюзивных школ Украины. Здесь 31 класс, 25 из которых — инклюзивные, из 600 учеников школы у 115 особые образовательные потребности. Как учатся вместе очень разные дети, почему для инклюзии безбарьерной должна быть не только среда, но и мышление, и что делают в школе собаки — обо всем этом наш эксклюзивный материал.
Наиболее важен прогресс ребенка
Внешне школа № 168 мало чем отличается от других — типичный фасад, мурал с портретом Шевченко и цитатой «І чужому научайтесь, й свого не цурайтесь». А вот сбоку ко входу в школу ведет длинный пологий пандус. За большими окнами на первом этаже видно зал с современными тренажерами, а на заднем дворе припаркован желтый школьный автобус. Каждое утро по установленному графику и маршруту он забирает детей по всему району и доставляет в школу.
— В нашей школе три спортивных зала с разными тренажерами — каждый укрепляет определенную группу мышц. Если ребенок освобожден от физкультуры, он посещает ЛФК (лечебную физкультуру) как дополнительные занятия по назначению врача, — рассказывает Светлана Петровна Диденко, заместитель директора по учебно-воспитательной работе. Она встречает нас на первом этаже, чтобы показать школу. Здесь вдоль стен расположены металлические поручни, все туалеты безбарьерные. — В инклюзивном классе должно быть не больше 25 учеников, из них максимум трое с особыми образовательными потребностями. Для каждого такого ребенка составляем индивидуальный план развития, в нем прописано, сколько дополнительных часов ЛФК или занятий с психологом, логопедом или дефектологом есть у ребенка. Поэтому кроме расписания уроков у ученика есть еще и график коррекционных занятий. Когда ребенок только приходит в школу, нам, учителям, сначала бывает сложно понять речь ученика, мы прислушиваемся. А после нескольких недель занятий с логопедом уже понимаем речь ребенка — тогда просто слезы на глазах. Для нас самым важным является прогресс, чтобы каждый ученик видел свои успехи и верил в свои силы. Никогда не думала, что буду преподавать в инклюзивных классах. Здесь не сможет работать человек с маленьким сердцем, потому что нужно вкладывать очень много, чтобы показать, что у каждого ребенка яркое будущее независимо от остальных обстоятельств.
Пока Светлана Петровна проводит нас по школе, замечаем светлую комнату с большими стеклянными дверями: сейчас начнется урок и там сидит парень, который самостоятельно работает с учебником.
— Он ждет индивидуальное занятие с логопедом или психологом, — объясняет она.
Инклюзия — это поддержка и забота о другом
Заглядываем на урок в 4-й класс. Это обычный кабинет с партами и доской, только вместо порога здесь пологий спуск, а за классом находится спальня с кроватями и цветными креслами-мешками: здесь дети при необходимости спят или отдыхают на группе продленного дня. Мы попали на урок математики, ученики как раз проходят тему дробей. Учительница начальной школы Ирина Геннадьевна Волошинова показывает деревянные столбики из набора Монтессори, каждый разделен на равные части, а дети по очереди называют дроби 1/3, 2/3. Ассистент учителя раздает ученикам пластиковые кружочки, которые можно легко согнуть и разломать на равные части. Каждый ребенок выбирает, на сколько частей разделит свой кружок, потом соседи по парте сравнивают, у кого дробь больше или меньше. После урока нас проводят в класс Монтессори — здесь сотни коробок с учебными материалами: объемные макеты солнечной системы, деревянные буквы и цифры, рельефные карты с флажками для всех стран, материалы для счета сотнями и тысячами.
— Здесь для каждого урока учителя могут выбирать нужные наборы, — объясняет Ирина Геннадьевна. — Эти материалы очень облегчают работу, потому что все можно объяснить наглядно. В моем классе трое учеников с особыми образовательными потребностями, но сейчас они все работают наравне с другими. Это мой третий инклюзивный класс. Помню, очень боялась инклюзии, пришлось подстраиваться: где-то замедлить темп работы, больше показывать на предметах, даже танцевать. Дети с особыми образовательными потребностями получают оценки на уровне с другими, но задания даю разные, так чтобы для каждого создать ситуацию успеха, чтобы каждый верил в свои силы.
Анна Николаевна Мелащенко — молодая учительница физической культуры, но уже третий год работает ассистентом учителя в инклюзивном классе. Ее задача — помогать ученикам, которым это необходимо:
— Если кто-то не успел записать или не понял задание, я повторяю и разъясняю, проверяю, чтобы все записали домашнее задание. Есть мальчик с расстройством аутистического спектра, он очень хорошо читает и считает, но ему нужно постоянно напоминать, что мы сейчас делаем, потому что его внимание рассеяно. Есть девочка с ДЦП (детским церебральным параличом), она медленно пишет, поэтому во время диктанта я стою возле нее и повторяю продиктованные предложения. Сегодня больше всего помогала мальчику, который недавно сломал палец на руке, хотя инвалидности у него нет. Наши ученики понимают инклюзию очень практично: это поддержка и забота о другом. Если я не успеваю помочь ученику с ООП, это сделает его сосед или соседка по парте. Когда идем на обед или в другой кабинет, кто-то обязательно поможет девочке с ДЦП нести пенал и учебники. Но больше всего я в восторге от того, как они играют — это настоящая команда.
«Нравится, что в школе меня не критикуют»
Возле лифта на первом этаже встречаем Катю и Веронику, они учатся в 8-м классе. Вероника передвигается с ходунками, Катя самостоятельно. В лифте их сопровождает ассистент учителя. Едем на 2-й этаж вместе.
— Мы с Вероникой подружки, — рассказывает Катя. — Только пообедали и возвращаемся в свой класс. После уроков у меня курсы английского языка от Американского посольства, преподаватели приходят к нам в школу. Вероника пока еще не поступила туда, но у нее все получится, не нужно сдаваться. В будущем я хочу быть переводчиком.
— А я еще не знаю, кем хочу стать, — говорит Вероника. — Я люблю делать что-то из бисера, но бывает, что у меня не хватает терпения на это. Мне нравится, что в школе меня не критикуют. Не смеются, даже если кто-то получает плохую оценку или у него проблемы с учебой.
— Самая большая проблема в инклюзии не с детьми, а с родителями. Для учеников нет разницы, ребенок на коляске или с ходунками, или у него какое-то заболевание. А вот взрослые еще мыслят стереотипами, боятся инклюзивных классов. На всех встречах с родителями рассказываю, что дети очень разные, и они все могут учиться вместе, — говорит Наталья Ивановна Кравчук, директор школы. Целую стену ее кабинета занимают благодарности от посольств — учебное пространство школы обустроили благодаря грантам от 20 стран мира. Директором Наталья Ивановна стала в 1997 году, а с 2000-х школа начала внедрять инклюзию через сотрудничество с Университетом «Украина».
— Как-то в середине августа в 2006 году мне позвонили из управления образования и сказали: вы там такие активные и инициативные, все директора школ отказались, может, вы подумаете ввести инклюзию в своей школе? — вспоминает она. — Я думала ровно два дня и согласилась. Знала, что педколлектив меня поддержит, потому что у нас уже был опыт работы с детьми с инвалидностью. Что важно, такое решение поддержали и ученики. Тогда у нас не было лифта, старшеклассники все вместе носили детей, которые на колясках, на руках на 2–3-й этаж. К нам приезжали волонтеры из разных европейских стран работать с детьми, помогать учителям. Тогда же написали проект и провели эксперимент «Интегрированное обучение детей с особыми образовательными потребностями в общеобразовательном учебном заведении». Для его проведения нам дали ассистента учителя и няню.
Влияние наших практических советов на дальнейшие решения и законы в образовании было огромным. Ведь изначально у Министерства образования была идея, чтобы в инклюзивных классах преподавали только учителя-дефектологи. Мы предложили по собственному опыту: в инклюзивном классе может преподавать обычный учитель, который работает над своим профессиональным ростом в сфере инклюзивного образования. Если бы Министерство тогда к нам не прислушалось, инклюзии в Украине могло бы и вовсе не быть, ведь очень сложно найти нужное количество специалистов.
Сейчас в каждом нашем инклюзивном классе работают учитель, ассистент учителя и помощник воспитателя. Также у нас в педколлективе несколько учителей-логопедов и дефектологов, практических психологов, коррекционных педагогов и инструкторов ЛФК. Педагоги самостоятельно выбирают курсы повышения квалификации по инклюзивному обучению, проходят онлайн-курсы. Часто нужно просто на практике выработать подходы индивидуальной работы с детьми. Наша учительница подбирает даже одежду соответствующего цвета, чтобы дети с расстройствами аутистического спектра благоприятно реагировали на нее и лучше усваивали информацию. Но лучше всего на детей влияет совместное обучение. У нас почти все дети с ДЦП встают с коляски — врачи не могут поверить в такие результаты: когда дети на колясках видят, что другие куда-то бегут, сами забывают, что не могут ходить, и поднимаются.
Создать ситуацию успеха
— Саша сидел под партой, невозможно было вытащить, а как услышал, что Ника приехала, быстрее меня на третий этаж побежал, — говорит учительница начальных классов, заходя в актовый зал. Здесь тоже есть пологий пандус, и по нему бежит большая собака-терапевт.
— Мы привлекаем собачек к занятиям с детьми — это называется канистерапия, — объясняет Вера Шевчук, кинолог и физический терапевт. Они с коллегой и собаками приезжают в школу раз в неделю. За один визит собаки могут позаниматься с пятью детьми. — Нашу Нику когда-то подобрали на улице и выучили на терапевта. Так она работает уже 4 года, участвовала в проекте «Друг героя» с ветеранами АТО. Сейчас с учеником мы выполняли домашнее задание по математике. В работе с детьми животные дают сильную мотивацию: если что-то не получается или сложно дается, собаки создают ситуацию успеха — они принимают ребенка, поощряют, заинтересованно смотрят на него. Это побуждает пробовать еще, прилагать усилия. Замечаю, что дети возле собак становятся более открытыми, хотят быть включенными в процесс.
Выходим из школы, когда уроки уже закончились. Наталья Осташевская пришла забрать своего 10-летнего сына Арсения, ученика 4-го класса.
— Мы пошли в эту школу, потому что она инклюзивная. И здесь инклюзия не только в перилах или пандусах, она — в атмосфере. Можно завезти оборудование и сделать крутой ремонт, но невозможно купить отношение к детям. В этой школе принимают и понимают разных детей, им помогают учиться и социализироваться — это самое важное.
Напоследок спрашиваю у Арсения, что он любит делать в свободное время.
— Меня интересует музыка — люблю петь песни Фредди Меркьюри и Джастина Тимберлейка. Люблю играть с друзьями в игру — быстрые бои три на три. Брат говорит, что я не умею играть, но это неправда. Он очень умный — учится в университете на факультете прикладной математики. А мой любимый предмет — чтение, и сейчас я пишу свою книгу фантастики.
