От чего стоит избавиться украинским школам как можно быстрее? Как научить молодежь распознавать фейки и не поддаваться пропаганде? Что значит быть украинцем и как образование может помочь с национальной самоидентичностью? Самые интересные тезисы «Образование как общий знаменатель» с 27-го Львовского международного Book Forum с экспертами «Освитории». Разговор вела председатель общественного союза «Освитория», основательница Новопечерской школы и национальной премии для учителей-новаторов Global Teacher Prize Ukraine Зоя Литвин.
Министр образования и науки Украины с 2016 по 2019 год, проректор Киевского университета им. Гринченко Лилия Гриневич:
— В чем сильная и слабая стороны украинского образования?
— Проблема: мы еще не до конца осознали, что нельзя детей учить таким образом, как 10 лет назад. Технологически мы можем сделать гораздо больше. Но и нельзя учить тому же, чему и прежде. Нашим детям перед неизведанным будущим нужны soft skills, самоорганизация, умение учиться на протяжении жизни. Традиционно в элитных школах этому уделяли внимание. Но сейчас эти навыки нужны всем детям.
— Есть исследование ведущих футурологов Америки о том, что именно позволяет трудоустроится на хорошую работу: 80% успеха зависит не от знаний, а именно от soft skills.
— А вот преимущество нашей системы образования — это сами учителя. Несмотря на недооцененность труда, преданные профессии, они творчески работают над содержанием, развивают методики, овладевают современными технологиями.
— Многие родители приходят и говорят: «Новая украинская школа — это все хорошо, но «сіли рівненько, ручки гарненько», «Почему это нет оценок в первом классе»? Таким же было сопротивление ВНО: если бы за первый год не увидели, насколько это убирает коррупционную составляющую, изменения откатились бы назад. Так идет ли гибкость образования изнутри?
— Я ценю сотрудничество с гражданским обществом, потому что изнутри образование меняется трудно, нужен взгляд извне. Как человек, который занимался продвижением реформ ВНО и НУШ, хочу сказать: нужны огромные усилия, чтобы образовательный корабль изменил хотя бы градус курса. Система консервативна. Естественная реакция — люди боятся перемен, а в нашей национальной традиции — ожидать от изменений только плохого. Поэтому, чтобы побороть тотальное недоверие, показать результат, нужно время. А еще новому следует учиться, то есть тратить дополнительные усилия и собственное время, что не всем нравится.
Так откуда взялась реформа ВНО? Все замалчивали коррупцию при поступлении в высшие учебные заведения. Никто в милицию не жаловался, потому что были соучастниками. И только гражданское общество поднимало этот вопрос. Анонимные социологические исследования доказывали, что люди дают взятки. Сначала только два университета согласились принимать в этом участие: Киево-Могилянская академия и Львовский национальный университет, поскольку у них уже было вступительное прозрачное тестирование. С каждым годом мы доказываем справедливость системы. Чтобы реформа НУШ показала результаты, нужно 12 лет: увидеть, какими выпускниками будут дети, которые сейчас в 3-м классе учатся по этой программе.
— Чтобы двигать образование, нужно объединение общественного сектора, государства, бизнеса, сознательных родителей, многих других людей в разных ролях, а для этого необходимо общее понимание. В чем функция образования сегодня?
— Не только научить, как стать успешными, но и как можно служить стране и этим улучшать ее успех. Многие страны этому специально учат детей. В Кодексе французского учителя есть положение о том, что он должен популяризировать французский язык. Отдельная цель образования — научить, как именно здесь, где ты живешь, творить лучшую жизнь.
— Реформа образования, концепция НУШ была наиболее поддерживаемой обществом, у нее были самые высокие рейтинги. Но был один контроверсионный вопрос: пункт о языке для национальных меньшинств и коренных народов в законе об образовании. Где заканчивается граница между возможностью иметь национальную идентичность и общегосударственную?
— У каждого человека есть естественное право разговаривать на родном языке. Ребенок должен начинать обучение на родном языке, поскольку так ему легче понимать. Но продуктом общего среднего образования должен также стать уровень знания государственного языка. Когда дети вырастут, в 11-м классе использование в учебном процессе государственного и родного языков должно быть на уровне 60 на 40 (как в законе об образовании).
Например, по результатам ВНО, на той территории Закарпатья, где преобладает венгерское национальное меньшинство, более 70% выпускников школ не смогли преодолеть даже порог «сдал». У них две дороги: поехать в Венгрию или остаться именно в этой местности. Они не могут поступить в университет, ведь там все дисциплины преподаются на украинском, переехать в другой регион и свободно общаться.
Среди компетенций, которыми должен обладать выпускник средней школы, присутствует культурная. Молодой человек должен обладать вкусом, отличать достижения национальной и мировой культуры, воспринимать и ценить культуру других. Пока что наше образование этого не дает. Сшивают страны как раз культурными тропинками (дорогами, маршрутами), когда есть «точки силы». Скажем, в Японии все дети за школьные годы объезжают всю страну. В Украине тоже есть план разработать культурные маршруты, которые ученики будут проходить.
Министр иностранных дел Украины, представитель Украины в Совете Европы, дипломат Дмитрий Кулеба:
— Как отец и человек, который работает на государство, считаю: сильная сторона украинского образования — то, что оно не закостенело, а зашло в фазу изменений. Новая украинская школа создала все возможности, чтобы построить действительно современное образование, и может даже опережающее время.
Самая главная слабость: качество преподавания иностранных языков. Настоящая интеграция в западный мир — это когда ты говоришь на европейских языках и можешь присоединяться к интеллектуальному и культурному наследию на языке оригинала.
— У Вас есть прекрасная лекция о бренде государства, в том числе о национальной самоидентичности. У французов «свобода, равенство, братство». У других наций — свои ценности. Что значит быть украинцем?
— Функция образования — интеграция, она должна сводить все к общим знаменателям, давать совокупность представлений, из которых формируется мировосприятие человека. Я — гражданин Украины, Европы, мира. Другой пласт, который тоже нужно свести вместе: я — крымский татарин и гражданин Украины, я — венгр и гражданин Украины. Это мегасложно. Достижение в том, что прошел этап построения мононации, где все якобы сольются в одном цвете, — мы должны опираться на концепцию разнообразия, объединенного Украиной.
Например, Франция не знает такого понятия, как национальное меньшинство: независимо от того, каково твое предыдущее гражданство, цвет кожи, если у тебя гражданство в этой стране, ты — француз. Но региональная идентичность чрезвычайно мощная. На юге вам скажут, что они прежде всего французские каталонцы, в Бретани — что они бретонцы, в Эльзасе, где я три года проработал, они, прежде всего, эльзасцы. Но никто не ставит под сомнение, что они французы. Путь к нашей идентичности — признание факта, что есть общий каркас: Украина, которая нас всех держит вместе, а на региональном уровне могут существовать любые идентичности, которые вписываются в общий бренд. Главная ценность, которую Украина может нести миру, — это свобода, обретение независимости.
— Как говорил Нельсон Мандела, «образование — лучшее оружие для того, чтобы изменить мир к лучшему». Кто должен начинать этот диалог об идентичности? Государство, гражданский сектор, Несторовская группа, Украинская ассоциация Римского клуба?
— Стоит начинать с интеллектуальных кругов, через гражданский сектор выходить на мейнстрим. Но без государства реализовать одну концепцию идентичности не удастся, ибо система образования — в руках государства. Сын общается на украинском дома, вырос в украинской семье. Но после трех лет во Франции выучил в школе моменты истории этой страны, и это тоже часть его идентичности. Он может петь и гимн Украины, и гимн Франции как нечто ему близкое. Обо всем этом он узнал не на улице: не от друзей, а в школе — именно она должна прививать ценности.
— Как Вы относитесь к языковой политике в украинском образовании? Что думают об этом международные партнеры?
— После Второй мировой войны вопрос национальных меньшинств в Европе стал одним из ключевых. Были созданы жесткие механизмы сдерживания любых шагов государства, направленных на интеграцию или ущемление меньшинств. Прежде всего все страны договаривались с соседями, с которыми на приграничной территории проживают их этнические соотечественники. Один из наших соседей — Венгрия, у которой свои серьезные исторические травмы, связанные с разбросанностью венгров, поэтому она так болезненно восприняла правки об образовании национальных меньшинств. Мы с госпожой Лилией как раз занимались этим вопросом, удалось превратить макропроблему в микропроблему.
Мы должны всегда уважать права нацменьшинств и коренных народов. Цель языковой политики — чтобы люди были одновременно и представителями национального меньшинства, и украинцами. Проблема не в том, что школьник в Закарпатье говорит на венгерском языке. Мы просто хотим, чтобы он еще и на украинском языке свободно разговаривал.
— Как отец Вы могли сравнить украинскую и зарубежную системы образования. Больше ли в Европе учили детей критически мыслить, чем в Украине?
— Во Франции были уроки медиаграмотности. Разбирали кейс Северной Кореи: пропаганда, лишение людей доступа к информации, отбивание способности критически мыслить. За год в Украине сын не рассказывал о таких уроках. Но мы не должны преувеличивать эффективность этих инструментов.
— У Вас есть книга «Война за реальность», где говорится о пропаганде, фейках, информационных войнах. Насколько качественное образование может быть прививкой против этого?
— Я бы отказался от параллели с прививкой, ведь после нее люди вообще не болеют. А реальность информационного общества такова, что и образованный человек может повестись на фейк. Только он знает, как остановиться, проверить информацию, критически проанализировать, не дать волю эмоциям.
Технологии манипуляции сейчас более совершенны, чем технологии противодействия этому. Много с моими детьми говорим о том, чтобы не поддаваться некачественной информации. И все равно сын приходит со смартфоном: «Я прочитал!» Разбираем, и оказывается, что такого не может быть. И это случаи очевидные. А большинство — «серая зона», когда представление формируется не откровенной ложью, а полутонами и манипуляциями.
Заместитель генерального директора Украинского института, журналист, правозащитник, соучредитель общественной организации «Крым SOS» Алим Алиев:
— Сильная сторона образования — пластичность. Одна из самых успешных реформ в Украине как раз была сделана в образовании — введение ВНО. Важные вещи появились в последнее время: НУШ, преподавание критического мышления.
Слабая сторона: дисбаланс между hard и soft skills. Но пандемия дала толчок к изменениям в образовании, заставила попробовать то, чего боялись, и понять, как это эффективно. Наконец перешли к онлайн-образованию и другим современным инструментам.
— Крымским татарам удавалось сохранить свою национальную самоидентичность, по крайней мере, до 2014 года. Было ли образование вспомогательным инструментом в этом процессе? Какова ситуация с образованием крымских татар сейчас?
— Лет 10 назад многие удивлялись, что я, крымский татарин, так свободно говорю на украинском языке. Я не понимал, как это я не должен знать государственный язык? Когда началась оккупация Крыма, ходила поговорка: «Не могут выучить украинский язык, потому что у них «русскоязычные челюсти». Это вопрос ценностей, приоритетов, желания.
Образование и культура — то, что лежит в основе создания субъектности группы, народа. Сейчас мы ведем битву за идентичность как раз на оккупированных территориях. За эти 7 лет в Крыму было много нарушений прав человека, но это верхушка айсберга. В основе — желание российских властей из крымских татар, из украинцев создать крымский народ. Один из ключевых вопросов — какую молодежь воспитываем. На патриотическое воспитание в Крыму с 2020 по 2024 они запланировали потратить 20 млн долларов на маленьком полуострове. Это — на милитаризацию сознания и другие вещи, которые нивелируют критическое мышление. Большая часть молодежи крымских татар уже не владеет свободно родным языком. Одна из ключевых миссий моего поколения крымских татар — быть конкурентным в образовании, понимая, что ты политический украинец.
— Вы — менеджер многочисленных культурных проектов. Насколько культура как инструмент в образовании может сближать, способствовать взаимопониманию, развитию критического мышления?
— Сейчас информация быстро появляется и исчезает. В Украине нет института фактчекинга (проверки фактов). Лишь в некоторых редакциях это делают по собственному желанию. Даже молодежь, которая не помнит советские времена, проявляет очень высокое персональное доверие и очень слабое институциональное. Только критическое мышление может изменить эту парадигму.
Нам долго говорили, что мультикультурность — это слабость. На самом деле коммуникация — невероятно важна. И через культуру взаимопонимание гораздо глубже. А сближение культуры и образования — это потенциальная зона развития.
Образование — это не статья расходов госбюджета, а инвестиция в будущее Украины, в том числе «сшивание» страны, залог национальной безопасности, противодействия пропаганде, инструмент, помогающий найти национальную самоидентичность.
