10 лет Мэгги Макдоннелл работает в школе сообщества коренных жителей Канады — инуитов на крайнем севере страны. В этой местности подростки часто прогуливали школу ради выпивки и наркотиков, нередко совершали самоубийства. Но они вернулись за парты на уроки Мэгги, ибо те меняли их жизнь. Как завоевать доверие сложных подростков и превратить их в активных членов сообщества, мы расспросили у обладательницы Global Teacher Prize 2017 Мэгги Макдоннелл. В Киев она приехала на открытие Освитория Хаба — места силы украинского образования.
Меня всегда восхищали истории людей, которые преодолели огромные трудности и вызовы. Я как раз работала с беженцами в Конго, когда моя сестра позвонила и сказала, что школа сообщества инуитов ищет учителей. У меня было скайп-собеседование: я — под пальмой с ананасовым соком, они — в арктической тундре. И меня взяли. Я хотела больше знать о проблемах своей страны, потому что оказалось, канадцы охотнее едут волонтерить в Танзанию, чем работать за деньги в коренной общине собственной страны.
В мой первый день в новой школе ученики не появились вообще — они были прогульщиками, никто не мог заставить их ходить на уроки. Я пробовала улыбаться, заводить разговор и натыкалась на агрессию. Ок, думала я, это не сработало. Восприняла это как тест на выносливость: снова улыбалась и знакомилась. Через три месяца они все-таки пришли в класс, чтобы испытывать меня еще и там: а что если я сломаю парту, а что если назову учительницу ругательным словом? Конечно, так делали не все ученики, но многие. Это ранило меня, но нужно отступить в сторону и увидеть себя как маленькую частичку долгой истории несправедливого отношения к коренному населению. Поэтому я решила не реагировать так, как они ожидали от меня — не обижалась, не закрывалась. Вместо этого начала организовывать работу вне школьной программы: ребята, у меня есть ключи от спортзала, может поиграем во что-то?
Велосипед, меняющий жизнь
Работая с подростками, нужно найти то, что они любят, и пойти за этим интересом или предпочтением. Так было с велосипедами. Мои ученики были бандой bike thieves — воров велосипедов: 14-летние подростки воровали велосипеды по городу, носились на них, разбивали и бросали в реку. Я поняла, что они любят велосипеды, и надо работать с этой темой. Нашла мастера, который согласился провести мастер-класс по починке. Сначала ученики были настроены скептически, но потом увидели, что он делает велосипеды лучше, быстрее, тюнингует их. Поэтому уже не нужно воровать, а можно сделать свой крутой велосипед. А потом сами подростки научились и чинили двухколесный транспорт соседей.
Ремонт велосипедов перерос в ремонт отношений в общине — ученики больше не были похитителями, а стали мастерами. Мы пошли дальше и отремонтировали велосипеды молодежного центра. Теперь вместо того, чтобы воровать, можно взять велосипед бесплатно в центре и покататься. Подростки даже сами менеджерили, кто, когда и на сколько арендует транспорт.
Дети — целители
Как-то попала на воркшоп к социальному работнику из коренного населения Канады. Он сказал, что в культуре инуитов дети — это целители. Я сразу не поняла суть его слов. Эта фраза просто крутилась у меня в голове как стеклянный шарик — я не знала, к чему ее применить. Позже предложила своим ученикам помогать присматривать за детьми в детском саду. Это было чисто практическое дело: садикам не хватало работников, им нужны были помощники, а мои ученики нуждались в первом опыте работы и каком-то доходе. Поэтому я подумала — здесь пазл сложится. Но не подозревала, какими глубокими будут изменения.
Моих учеников называют «рискованная группа населения» — это прогульщики, у многих проблемные семьи, они часто недоедают и живут в плохих условиях. У некоторых была репутация буллеров, агрессивных хулиганов, они переступали порог школы с мыслью: ок, чья очередь сегодня отгрести? А если на выходных была вечеринка или случилась какая-то драма, то утро понедельника в школе — это почти коллективная драка.
К примеру, девушка, назовем ее Джезмен, заходит в школу, и она готова драться — возможно, она видела, как вчера избили ее маму, возможно, недоедала несколько дней. Но когда я привожу ту же Джезмен в детский сад, 15 трехлеток с шумом бегут к ней обниматься. Именно тогда стеклянный шарик в моей голове стал на место — я поняла, что значит «дети — целители».
Трехлетки не оценивают и не осуждают. Им безразлично, какая на тебе одежда, кто твои родители и почему у тебя синяк под глазом. Дети знают только, как любить. Мне говорили, что эти ученики неграмотны, не умеют читать. Как-то проходя мимо комнаты детского сада, я увидела, как мой хулиган читает книгу трехлетним детям. Это простое дело с детским садом превратилось в огромную паутину различных социальных связей: дети, которые уже выросли, узнают моих учеников в супермаркете и до сих пор бегут их обнять, родители этих детей благодарны подросткам, потому что те действительно помогли с уходом, директор школы часто приглашает моих старших учеников быть ассистентами на уроках в младшей школе. И все это я даже представить не могла в начале. Когда делаешь проект в общине, никогда не знаешь, какими будут результаты — и это прекрасно: как учитель, ты не в позиции всезнайки, ты отпускаешь это в свободное развитие и наблюдаешь, как оно расцветает.
Создать подиум для подростка
Когда думаю о проекте, особенно для подростков с плохой репутацией, то закладываю в него возможность маленького подиума для ученика. Это момент, когда этот сложный подросток сможет отпраздновать свои достижения, почувствовать себя полезным. Не всегда заранее знаю, как это произойдет, но держу это в голове. Иногда это будет фото на моей странице в соцсетях, где я показываю, как круто он что-то делает. И когда этот пост получает 30 лайков и комментов от местных жителей, на следующий день этот хулиган чувствует себя совсем по-другому. Или я могу пригласить учеников на местное радио объявить о фандрейзинг-кампании, которую мы проводим. И сообщество недоумевает — вчерашние хулиганы занимаются фандрейзингом.
Иногда сама община строит этот подиум, ценя работу и помощь подростков. Однажды позвонил мэр города и предложил мне и моим подросткам провести организацию федеральных выборов в городе. Представьте, мы были бандой bike thieves, а теперь нам поручают такое важное дело. Тогда я поняла, что мы изменили свою репутацию — нас увидели как ответственных, полезных, вовлеченных членов сообщества. И два дня мы проводили выборы — регистрировали избирателей, вели подсчет — это было так классно!
Обучение должно быть «содержательным»
Почему подростку был нужен тот велосипед? Потому что дома у него наркотики и насилие, он не хочет туда возвращаться, поэтому лучше пойдет в школу, где его научат, как отремонтировать старый велосипед, сделать его быстрым и классным. А тогда можно гонять на нем весь вечер, чувствовать себя свободным и найти себе друзей. Велосипед становится для него инструментом упорядочения своей жизни. Но если он приходит в школу, где ему рассказывают о египетских пирамидах — не хочу никого обидеть — пирамиды важны и интересны, но после этого урока ученик вернется в реальный мир проблем, и такая школа ему не нужна. Если обучение будет отвечать запросам и потребностям учеников, тогда мы обязательно найдем время и на пирамиды. Школа должна учить детей быть решением сначала локальных, а затем глобальных проблем.
Уроки и обучение должны иметь значение для этих конкретных детей. Человеку, особенно подростку, нужно осознание смысла своей жизни — это приносит радость и счастье. Когда обучение «содержательное» именно для этого подростка, вы получите 100% его внимания, участия, энтузиазма и вдохновения.
Меня часто спрашивают, почему я так долго работала в депрессивном регионе, где часто случались самоубийства, смерти и трагедии. Как-то ко мне пришел ученик и рассказал, что планировал самоубийство в воскресенье, но на уроке в пятницу мы делали велосипеды, и это изменило его планы.
У меня было четыре таких случая, когда ученики признавались, что мои уроки спасли им жизнь. Я знаю, что у меня всегда будет эта связь с ними. Сейчас наблюдаю, как разворачиваются их жизненные истории — они оканчивают обучение, бегут марафоны, становятся родителями. Это огромная привилегия — быть причастной к их историям.
Хочу делиться всем, что умею
Я обожаю строить связи с людьми. Когда мне было 14, мы жили в отдаленном регионе Канады — дети жили в селах далеко друг от друга. Летом я убедила своего учителя физкультуры учредить футбольную программу, чтобы мы могли собираться вместе и играть. Модель моей жизни была такова: в 14 я была тренером для 10-12-летних, в 16 тренировала 14-летних — так было всегда. Я выросла в профессию того, кто тренирует, обучает, соединяет людей — во мне живет идея, что я должна делиться всем, что умею.
Коренные жители Канады научили меня: «Все голодные, пока один остается голодным, все больные, если хотя бы один остается не вылеченным». Эта философия так отличается от того, что ценим мы в современном мире. Мое счастье происходит от связи с молодыми людьми и от того, что я вижу, как они находят смысл своей жизни. Думаю, это такая форма зависимости: я зависима от восторга, который переживаю, когда вижу, что молодые люди в очень токсичной и сложной среде расцветают, и я к этому причастна.
