Что такое «сложный ученик» — немотивированный к обучению забияка или тот, кто мыслит иначе, чем другие, и бросает вызов школьным правилам? «Освитория» попросила учителей из топ-десятки Global Teacher Prize Ukraine вспомнить своих «сложных учеников» и посоветовать коллегам и родителям, как найти общий язык с такими детьми.
Оксана Мироняк, учительница из Ахтырки
За все время работы не было такого года, когда не было сложных учеников. Просто причина их сложности разная. Есть такие, которые оказались в сложных жизненных обстоятельствах — у них нет родителей, живут с опекунами. Возможно, опекуны и дают им много любви, но и в школу они приходят и хотят, чтобы их любили. Когда приехала работать учительницей в Ахтырку, мне дали 7-й класс, в котором были дети, стоявшие на учете в детской комнате милиции. Помню такого Сережу — не хотел учиться, поведение проблемное — это был вызов для меня каждый день: открываешь дверь в класс, а перед глазами прыгает грязная тряпка на веревке, которую протянули через все лампочки на потолке. Или мог сидеть за последней партой и зажечь карбид — дым и вонь на весь класс.
Реакцией на такие выходки может быть только юмор и спокойствие. Крик и «чтение морали» не работают — ни 20 лет назад, ни сейчас.
Тот Сережа был для меня тестом на профпригодность. Но когда ушла в декрет, именно он кричал мне «Оксана Васильевна, привет!» через всю улицу. Другие дети, которые хорошо учились и были «удобными» в общении, такого не делали.
Елена Гальвицкая, учительница начальных классов из Львова
Помню девочку — она была из семьи со сложными жизненными обстоятельствами, пятый ребенок в семье из шести. Было видно, что ребенок запущен дома и приучен вырывать свое место под солнцем. Когда она пришла в 1-й класс, то напоминала мне дикого зверька: первые месяцы девочка даже не могла сказать, чего хочет — она закрывалась в себе, клала палец в рот и ни на что не реагировала. В таких случаях беседы с родителями не помогают, потому что им самим нужна помощь.
Эта девочка не хотела рисовать — меня это сразу насторожило, потому что это свидетельствует о более глубокой проблеме, поэтому привлекла к работе психолога и так постепенно ребенок начал выходить из состояния ступора. Когда девочка поняла, что в школе ей интереснее, чем дома, начала «грызть» науку в прямом смысле слова. Однажды меня вызвали на совещание: выхожу из школы, а она подбежала и обняла. В тот момент я поняла, что это уже не «дикий зверек».
Сергей Петрович, учитель информатики из Винницы
Паул Пшеничка говорит, что в классе всегда есть ученик, который знает больше, чем учитель. Это и есть «неудобный ребенок» — задает вопросы, хочет знать глубже, мыслит оригинально. Тогда от учителя зависит, как реагировать: кто-то хочет опустить до уровня остальных, а кто-то работает, остается после уроков, вкладывает свое время. Таких детей сразу видно — они очень любознательны, предлагают свои идеи. Я очень горжусь такими учениками — они заканчивают колледжи, работают крутыми айтишниками. Недавно ездил с семьей на свадьбу к такому ученику в Ужгород.
Наталья Пашковская, учительница географии из Каховки
Не припоминаю «сложных учеников» — возможно, мне повезло, но у меня таких не было. Зато поделюсь историей о парне, с которого началась наша школьная традиция обнимашек. Помню, он был в 6-м классе и у него были такие красивые синие глаза и густые черные ресницы. Я ему говорю «Какие у тебя красивые глаза!», а он начал рассказывать, что похож на маму. Об отце что-то говорил, а потом так полушутя: «А вообще мне не хватает тепла». Меня это так тронуло, говорю: «Иди — обниму». Так и зародилась традиция — то тот подбежит обняться, а второй тоже спрашивает, можно ли. Тот синеглазый парень ушел из школы после 9-го класса, но пришел на выпускной в 11-м. Мы сидели, говорили, и я им сказала, что теперь мне будет не хватать их тепла. Он меня обнял и заплакал — 17-летний двухметровый юноша. Тогда я поняла, что делаю правильное дело.
Олег Слушный, учитель информатики из Винницы
У меня свой секрет работы со «сложными учениками» — это компьютер. Я учитель информатики и долгое время веду кружок в школе. Стараюсь заинтересовать их робототехникой — там можем общаться неформально. Когда работаем на партнерских началах на кружке, самые неудобные ученики становятся лучшими помощниками. Потом другие учителя мне рассказывают: тот сорвиголова так заинтересовался вашим кружком, что и другие предметы начал лучше учить.
На первых занятиях дети воспринимают компьютер как игрушку, поэтому очень быстро показываю им прикладное значение — монетизация собственных знаний. Когда видят, что создать самостоятельно простую программу не так сложно — это настоящий wow-эффект. И знаете, на олимпиады по информатике у меня ходят и побеждают на уровне города и области вовсе не отличники, а именно те «неудобные» ребята. Даже когда нужно мотивировать детей учить математику, делаю это через информатику — спрашиваю: хотите быть айтишниками? Без основ математики не получится.
Людмила Таболина, учительница украинского языка и литературы из Харькова
В прошлом году у меня был не один сложный ученик, а целый сложный 9-й класс. Мы с коллегами боялись, что они могут просто не прийти на экзамен ГИА — проспать, забыть, забить. Когда провожу у них урок украинской литературы, то понимаю, что произведение по программе они, скорее всего, не прочтут — книга где-то забыта, утеряна. Но даже если они прочитали «Слово о полку Игореве», говорят: «Мы не понимаем, о чем это». И тогда я работаю как переводчик литературного произведения на современный язык подростков и реалии их жизни. Тогда появляется контакт с ними. Работа со сложными классами дает преимущество — остальные ученики уважают за то, что смогла найти общий язык с забияками, которых боится вся школа. В сложных классах главное не кричать, а найти с ними общие интересы. Мы можем на перемене обсуждать вчерашний футбольный матч, но это не значит, что я поставлю им высокие оценки, потому что мы футбольные фаны одной команды.
Татьяна Рудас, учительница в школе-интернате из Мариуполя
Мы работаем со сложными детьми каждый день — у нас других нет. Когда-то было иду по школе, бегут навстречу учителя, просят — идите в класс, там Лидию Николаевну бьют. Забегаю туда, она стоит у доски, а в нее летят и тряпки, и книги.
Мы работаем на лезвии ножа — грань очень тонкая. Главное, не допустить, чтобы ребенка накрыло. Для этого нужна интуиция и наблюдательность. Вот на уроке говоришь ребенку: вот это делается так, а это — так, и его может накрыть агрессия даже от этого, потому что учитель немного давит, а ребенок не хочет этого делать. Тогда вдруг видишь, как ребенок «зависает» — смотрит в одну точку и уже не воспринимает моих слов. А внутри у него уже начинает закипать злость, обида. Тогда нужно быстро переключить внимание на что-то другое, отложить это упражнение, предложить игру.
Иногда бывает, приходишь на урок и понимаешь, что собрать класс вместе невозможно — они выкрикивают, раздражены. Тогда выходим с детьми на улицу и проводим на ходу интегрированный урок там — и мне все равно, что именно было запланировано на этот урок.
